Я благодарна всем мужчинам,
которые меня бросили.
Я очень ценю и с нежностью
вспоминаю тех, кто разочаровал меня, с кем я рассталась на взлете чувств.
Мы живем в культуре, которая
предполагает (и навязывает) долгие и глубокие, с целью (семья) и смыслом
(уверенность, защищенность) отношения.
Если роман длится не больше
недели — мы швыряем воспоминания о нем подальше, комкаем их и прячем, в надежде
избавиться при первой же генеральной уборке. Мы и романом это не считаем — так,
анекдот, и не особенно удачный, посмеялись больше из вежливости.
Но понимаете. В городе
Монтрё, Швейцария, я была всего один день. Приехала на поезде утром — уехала
вечером. Возможно, на самом деле это напыщенный и скучный буржуазный город. Но
мне он до сих пор кажется раем. Было жарко, и от озера сладко пахло
водорослями, и еще только строили сцены для джазового фестиваля, никто никуда
не спешил, и город дремал перед тем, как взбодриться на неделю, а потом
вернуться к благостной тоске. И почему-то было так хорошо, даже так —
восхитительно, что теперь это одно из самых сильных воспоминаний, которые не
хочется обновлять, чтобы не узнать, как там на самом деле.
Это как «Солнечный Удар»
Бунина — всего несколько часов страсти, возможно, вызванной жарой, которая
нагревает и голову, и чувства, и превращает тебя в сплошные эмоции, нервы. И
эти часы — лишь одна эйфория, амок, опьянение — и никаких мыслей, оценок, целей
и смыслов.
Отсутствие цели —
эмоциональная роскошь. Сделать не потому, что надо, и не потому, что так правильно,
а лишь потому, что это прекрасно и этого безумно хочется, и наплевать на любую
ответственность, и долги, которые ты еще не раздал всем тем, кому обязан, с кем
ты крепко связан.
Как можно не ценить такое?
Ты вдруг встречаешь человека
и понимаешь, что, когда ваши плечи рядом, хотя и не соприкасаются, напряжение
такое сильное, что не важно, где сейчас его девушка и где твой муж, и что
вообще происходит в мире. И что если вы сейчас не спрячетесь хотя бы в кустах,
то ты взорвешься, умрешь от неудовлетворенного желания.
А потом вы еще несколько раз
видитесь в одной компании, и едете на голый пляж с другими людьми, и там
рассматриваете друг друга более пристально, чем это было в темноте и наполовину
в одежде, и между вами такое странное чувство близости, которое ничем не
омрачилось, которое так и осталось синонимом счастья.
У меня есть подруга, которая
любит серьезные отношения — она не видит себя вне их. Понятно, что крепкие
связи, которые оборвались, нагружены не только хорошими впечатлениями, но и
разочарованием, обидой, тяжелыми переживаниями, страданиями. О них нельзя
вспоминать с таким выражением лица, которое появляется у нее, когда она
рассказывает чуть ли не о единственном своем летнем романе. Это был прекрасный
испанец, с которым она познакомилась в Барселоне и с которым провела неделю.
Южане умеют ценить
проходящую красоту чувств. Они не циничны. Даже если они с тобой всего на
неделю, то ведут себя так, будто ты — любовь всей их жизни.
Я никогда не видела двух
своих приятельниц более счастливыми, чем после трех дней в Риме. «Что было в
Риме — останется в Риме», — сказали они, но выглядели так, что не надо было
тратить сотни слов, чтобы понять, как им было хорошо с какими-то длинноволосыми
итальянцами, с которыми они ходили по барам и целовались, сидя на обшарпанных
ступенях у площади Испании, и утоляли жажду после секса вином прямо из бутылки.
Дело не в том, что
размеренная жизнь — скучная. И что вот эти всплески — способ развлечься,
отвлечься, переключиться. Страсть надо ценить саму по себе, а не как терапию.
Нельзя ее уничижать, называя «изменой» или «случайной связью».
То, что происходит между
людьми, когда они вдруг кидаются друг к другу и оказываются в одной кровати
(туалете, подъезде), когда их тела горят, и каждое прикосновение чувствуется
отдельно, и губы пересыхают от эмоций, — это не просто секс ради секса.
Любовь может быть очень
короткой. Мгновенной. И она отличается от похоти, которая никак не связана с
определенным человеком, с обстоятельствами.
Похоть — это тоже круто, ее
не надо оправдывать. Но есть сексуальное влечение, а есть эти чувства, которые
ты испытываешь хотя бы ночь.
Надо уметь любить даже тех,
кого ты никогда больше не увидишь.
Мы, северные люди, стыдливы.
В России мы православные, но наше православие, доставленное из теплой Византии,
прижилось на холодной земле, большую часть года покрытой льдом и снегом. Мы не
умеем проявлять чувств, мы боимся их, нам неловко. Мы не греки и не грузины.
За страстной ночью следует
раскаяние — и мы стараемся улизнуть, избавиться от свидетельства нашей
распущенности. Мы не умеем произносить пусть и пустые, но приятные слова, мы не
умеем просыпаться с человеком, которого видим в последний раз, — и вести себя
как влюбленные. И не прощаемся без раскаяния, которое часто трудно отличить от
хамства.
«Ты же понимаешь, что между
нами ничего не может быть, а если я захочу еще секса, то сам позвоню» — вот
такие слова можно получить на посошок от приличного на первый взгляд человека.
И тут же легкая романтическая дымка
превращается в тяжелый душный смог. Мрачная нордическая реальность — никаких
иллюзий, никакой любви на одну ночь. Радость и восторг только где-то между
шестым и восемнадцатым виски, а с утра сердцу должно быть точно так же больно,
как и голове.
Мы так стараемся быть основательными
и практичными, что это просто невыносимо скучно, как огород полоть. Мы не умеем
любить и наслаждаться, потому что не можем понять, как это можно делать прямо
сейчас, без причины, без перспектив.
Но только у удовольствий нет
перспектив. Они существуют ради себя самих, ради текущего момента. И любовь —
это не выстраданный итог проб и ошибок, это ощущение, которое либо всегда с
тобой, либо ты его получаешь после долгого пути уже помятым и просроченным.
«Я знаю, это — то самое, я
это сразу понял, я всегда это чувствую», — говорил мне один мужчина,
расставание с которым было предопределенным (и даже дата была известна). Я это
знала, он это знал, но нам было так хорошо, что эти слова работали именно в это
мгновение, когда нас переполняли нежность, страсть, влечение. Мы не обманывали
друг друга, мы не обманывали сами себя, просто в те несколько часов мы были
влюблены.
Я до сих пор в него влюблена
и благодарна ему, как и всем мужчинам, которые меня бросили или с которыми я
рассталась. Это чувство не проходит, если рядом с кем-то ты хоть двенадцать
минут был счастлив.
Комментариев нет:
Отправить комментарий